Алексей Доронин - Сорок дней спустя [litres]
– Пока не густо. В радиусе тридцати километров от Новосибирска мест, где приткнуть задницу, нету.
– Да быть не может, – не поверил Богданов. – Мы видели столько брошенных деревень и даже поселков. Вроде бы там ни души.
– В половине таких брошенных сидят человек по десять – двадцать. Озверевшие, а то и сбрендившие. Палить начинают без предупреждения, проверено. Так что новую жизнь придется начинать с зачистки. Причем зачищать надо весь маршрут следования. Естественно, стрелять не всех, а только тех, кто будет рыпаться, но и таких будет много. Это кажется, что все умерли. Тут, в Новосибирске с окрестностями, было полтора миллиона, из них тысяч двести живы. Нас пять тысяч, как в поселке городского типа. Но этого мало, чтоб держать круговую оборону против такой оравы. Поэтому надо уходить туда, где плотность населения меньше. – Демьянов откашлялся и продолжил: – Есть люди и поопаснее голодных селян. Хотя какие они люди… Эта шваль быстро организовалась, аж завидно. У тех, кто на склад не сел, рацион наполовину из человечины. Поймали мы как-то одного такого.… Даже просто проехать через свои владения они не дадут. Или я поведу своих хомячков-укрываемых пешей колонной в обход поселений, по лесу, по самые яйца в снегу? Тридцать – сорок кэмэ? Вы бы дошли, не спорю, и у меня в убежище наберется человек сто, кто бы справился. А остальные – нет. Поэтому нужен транспорт. Как ни крути, эвакуация будет не разовым мероприятием, а комплексом. Собственно, над этим мы бьемся уже второй месяц, стараясь все предусмотреть. И предлагаем вам присоединиться.
На лице Богданова отразилось любопытство.
– Теперь главное. – Демьянов встал и подвел Владимира к карте. – Предлагаю поискать в Тогучинском районе. Требования следующие. Рядом должна быть река, но не Обь. Не думаю, что та очистится в ближайшие десятилетия. Еще – железнодорожная ветка. По ней можно гонять тепловозы и мотодрезины. Это жизнь и торговля. Самое главное, населенный пункт должен быть свободен или почти свободен от людей. Человек сто мы еще можем принять, но не больше. Иначе начнутся косые взгляды, деление на старых и пришлых, и до добра это не доведет. Там должен быть жилой фонд, состоящий из одно– и двухэтажных кирпичных или деревянных домов с печным отоплением, достаточный для размещения десяти тысяч человек.
– Во как завернул!
– А то. Поработай с мое с документами, поймешь, что липа, сказанная канцелярским языком, внушает больше доверия, чем факты, изложенные просто и ясно.
– Десять тысяч – это с запасом?
– Верно.
– Не слишком ли строгие требования?
– Так это… Мы не место для временной эвакуации выбираем. Мы там будем жить, дай бог, до самой смерти.
– Вот те раз, – присвистнул Богданов. – Хороший у вас план, товарищ Жуков. Забористый… Извините. Без обид, Сергей Борисыч, но есть в нем слабые места.
– И какие же?
– Удаленность от цивилизации. Нам придется гораздо дальше топать за оборудованием и сырьем, а оно только в крупных городах.
– Не страшно. По сравнению с плюсами это маленькое неудобство. Предлагаю начать вот здесь. – Он указал на правую часть карты.
– Тогучинский район, – кивнул Богданов. – Горы. Мало населения. Отличные пейзажи. Были, во всяком случае.
– Да. Когда снег растает, здесь все затопит до первого этажа. Будет болото, насекомые и зараза. А там, как ты верно заметил, горы. И от зон поражения дальше, воздух чище… Здесь, в центре, можно безопасно прожить год, но не всю жизнь. А ведь появятся и дети.
– Далеко смотрите… Это вы сами продумали?
– Смеешься, – отмахнулся Демьянов. – Где мне… техникум, армия, потом пожарка и охрана. Где тут ума наберешься? Нет. У нас тут умных головушек хватает. Два академика, настоящих, из РАНа, не липовых. А докторов и кандидатов вообще без счета. Составили комиссию и работаем.
– Когда вы планируете эвакуацию?
– Как только, так сразу. Насос вот-вот накроется… Но нужна оттепель. Хоть на день. Иначе половина машин встанет, и тогда хана. Ты видел людей, они не полярники.
– Кстати, прошу меня извинить… – вспомнил вдруг Богданов. – Раз уж начали говорить про сельское хозяйство. Мы к вам переходим не с пустыми руками. У нас есть четыре лошади и два десятка коз. А еще куры и кролики.
– Где взяли? – оживился майор.
– Курей и кролов купили буквально за месяц до. Лошади сами пришли. А козами поделились селяне. Были и свиньи, но забить пришлось. Да они все равно бы не выжили.
– А коняг почему оставили?
– Ну, не татары, чтоб конину есть. Да и мыслишка в голове зашевелилась. Ноем себя почувствовал. Тем более там был жеребец и три кобылы, одна еще и жеребая. Ну, то есть на сносях. Я не Мичурин, леший его знает, достаточно ли этого для восстановления поголовья. Может, из-за близкородственных скрещиваний вид загнется через пару поколений. Но других мы вряд ли найдем.
– Кто знает. Молодцы вдвойне, – похвалил майор. – А у нас только несколько собак и кошек. Ничего, будем и их разводить на мясо. Это не шутка.
Убежище приняло Богданова со товарищи как родных, те быстро влились в дружный коллектив. Первоначальная подозрительность исчезла через несколько дней, когда благодаря своим стойкости и привычке к слаженной работе они заслужили похвалу даже от скупого на слова Демьянова. Тот не мог нарадоваться на новых помощников и часто ставил их в пример своим гражданским. Сам же Владимир быстро поднялся в иерархии убежища до одного из ближайших помощников майора.
Часть 3
Долгая зима
Зима будет бездушной, как вечеринка в гламурном клубе,
Но не для всех: для остальных ее совсем не будет!
Хочется смеяться? Смейтесь, б…ди, но мне интересно:
Сколько тел найду я в декабре возле подъезда?
«Тем, Кто Дожил До Зимы». Группа «Корейские LЁDчики»Глава 1. Возвращение
– В Тупик идете? – спросила старушка в потертом пальто, просовывая в салон голову в блеклом платке.
– Идем, – бодро кивнул водитель.
Фыркая и дребезжа, автобус тронулся.
Человек откинулся, насколько позволяло жесткое сиденье. Странно, но он не помнил ни поезда, ни вокзала. Должно быть, спал всю дорогу. Он не помнил и того, когда в последний раз выбирался на малую родину. Помнил только, что было недосуг и учеба отнимала все время без остатка.
За окном замелькали знакомые пейзажи. Подсвеченный весенним солнцем и омытый дождями, город имел праздничный вид. Настолько праздничный, что аж взгрустнулось. Как он жил без всего этого? Без этих лачуг частного сектора, без бараков, построенных еще пленными немцами, без ландшафтов, где можно снимать «Сталкера». Без шахт, которые из угольных стали убыльными еще до его рождения.
На следующей остановке зашли три девчонки в полной боевой раскраске, сразу заняв всю заднюю площадку. Будь они чуть постарше, он, может быть, задержал бы на них взгляд подольше, а так – неэтично. Похоже, старшеклассницы. Акселерация, йопта.
Но не все были такими, как он. Человек усмехнулся, проследив, на которую из девчушек направлены взгляды мужской части пассажиров. В основном на ту, у которой для этого времени года юбка коротковата, а колготки тонковаты, слишком мало денов. Так можно и воспаление придатков заработать. На лицо она была так себе, но мужские головы повернулись именно в ее сторону как на шарнирах, проигнорировав подружек, которые были посимпатичнее.
Он был в хорошем настроении. Разговор девчонок, пересыпанный матерками, по-детски буквальными, не вызвал у него отвращения. И даже «обратно» в значении «опять», и совсем уж деревенское «еслив» только умилили.
Забавно было наблюдать за этими зверушками со стороны… Это он так о людях в целом.
Человек снова повернулся к окну и прищурился. Плясали, норовя попасть в глаза, солнечные зайчики. Весна в этом году задержалась – снег сошел поздно, но тополя и клены вдоль дороги уже начали одеваться в зеленую листву. Пройдет пара месяцев, и от угольной пыли листва почернеет. Но чтобы заметить это, надо быть неместным.
Знакомая панорама открывалась перед ним. Ветра не было, и центр города окутывала сизая, почти осязаемая дымка.
Малолетки продолжали трещать, как стайка сорок.
– Прихожу вчера домой бухая…
– Это еще что. А вот в пятницу мы с Катюхой…
Человек потер лоб ребром ладони. Он не мог вспомнить, какой сегодня день, не помогло и упоминание пятницы. Но такое с ним бывало, поэтому он не удивился.
В хриплый рык шансона («Хозяин седой, ворота открой…») внезапно вклинилось радио:
– Участились случаи нападения бродячих собак на жителей района. Комментирует специалист санэпиднадзора…
Но дослушать не дали, и хриплый бас опять затянул балладу про лагерную жизнь.
